Вчера на прогулке мы с собакой влипли в историю. Уже возвращались домой, когда нас неожиданно атаковала стая полубродячих псов.
Обычно они ошиваются себе по-тихому возле «Пятёрочки», за квартал отсюда. Мы туда гулять не ходим. А тут вдруг заявилась стая из четырех здоровых лохматых товарищей. Они шествовали гуськом куда-то по своим собачьим делам.
И я надеялась, что нам удастся остаться незамеченными. Но, видимо, ветер донес до них запах моей лабрадорихи. Потому что псы вдруг остановились и завертели угловатыми мордами, нюхая воздух.
Дальше все было как в кино. Вожак— рослый грязно-белый кобелина в коричневым ошейнике, словно в замедленной съемке, повернулся и посмотрел на нас тяжелым взглядом. А спустя мгновение, все четверо с угрожающим лаем понеслись прямо на нас.
Я ускорила шаг, надеясь, что как только мы скроемся за углом ближайшего дома, собаки потеряют интерес.
Признаться, первой мыслью, пришедшей мне в голову, было «БЕЖАТЬ!!!»
Но до дома ещё далеко. И, как назло, на дороге никого— ни одного прохожего.
Я посмотрела на свою собаку — боец из неё так себе. Она, конечно, будет защищаться. Но что сможет одна против четверых?
Псы выскочили из-за угла и устремились к нам по-хозяйски так, без боязни, словно мы непрошеные гости у них дома. Я попыталась найти какую-нибудь палку или камень, чтобы отогнать их. Ничего.
Это раньше я верила в сказки, что кобели на сук не нападают. И спокойно пускала свою собаку понюхаться. Пока этим летом моему мужу не пришлось отдирать от её шеи стаффарда — домашнего отморозка. Они, как выяснилось, и среди собак встречаются.
Да, нормальные кобели не нападают. Но выяснять, кто из них нормальный, подставляя свою собаку, мне больше не хочется. Общаемся теперь только с проверенными друзьями.
И тут такое. И что делать? Бежать?
Разве убежишь от четырех псов? По спине у меня поползли мурашки. В детстве у меня была собака, которая кусалась. Много лет после этого я обходила четвероногих стороной. Потом перестала бояться. И вот снова это отвратительное чувство.
Двортерьеры были уже метрах в 10-ти, когда я остановилась.
Нет. Никуда я не побегу. Я — не жертва, чтобы убегать. Сама кого хочешь загрызу, если понадобиться.
Вожак, увидев, что я резко сменила траекторию движения и решительно шагнула в его сторону, остановился. Остальные товарищи тоже замерли в шаге от главаря.
«Чего разлаялся!? А ну, пошел вон!» — заорала я, сделав страшное лицо, и максимально понизив голос, чтобы он хоть немного походил на злой лай))).
Наверное, со стороны, это выглядело смешно. Но мне было не до смеха.
Псины явно не ожидали получить от меня такой отпор. Вожак посмотрел как-то растерянно, ещё пару раз гавкнул (чтобы не уронить авторитет). Но в целом братва уже потеряла к нам интерес — стали мирно обнюхивать кустики, а через минуту и вовсе смылись.
Мы спокойно вернулись домой. А я по дороге вспомнила ещё две очень похожие на этот случай истории.
Первая случилась, когда мне было 13. Моя лучшая подруга влюбилась в мальчика, и тот отвечал ей взаимностью. Но беда в том, что в соседнем дворе жила ещё одна девочка, которая считала, что мальчик этот принадлежит ей.
Девочка — боевая и хамоватая,собрала вокруг себя шайку таких же подружаек. Одной из них была Оксанка — хозяйка огромной и свирепой овчарки, которую боялся весь двор.
И вот каждый вечер, когда мы своей компанией выходили на улицу, начиналась травля. К нам подходила толпа крутых девиц и в мою подругу летели оскорбления.
Все мои подружки были девчонками из хороших семей, воспитанными. Для нас такое поведение было шоком, но уже через неделю мне все это надоело. Я смотрела на свою подругу и не могла понять, почему она все это терпит. Но она ходила, понурив голову, и ничего не делала. Мальчик её тоже никак не проявлялся. Его, видимо, все устраивало.
Однажды вечером все снова повторилось. Мы сидели на лавочке, к нам опять подошла толпа, снова полились оскорбления. Но на этот раз «отвергнутая влюбленная» словами не ограничилась. Она подошла к моей подруге и начала унизительно шлепать её пальцами по лицу. Это было не больно. Как я теперь понимаю, девочка нащупывала грань, где её остановят. И остановят ли?
Такого я вытерпеть уже не могла — забрало упало. В тот момент мне было все равно, что будет дальше. Я испытала отвращение к обеим и к нападавшей и к жертве, да и к предмету их любви тоже. Они все друг друга стоили.
Я вскочила, схватила «отвергнутую» за чуб и резко потянула вниз — об коленку. Короткая потасовка закончилась быстро и бескровно. В руке у меня осталось только пара длинных волос. Толпа нападавших была растеряна, их предводительница с потрепанной прической, отступая, ещё долго кричала мне что-то оскорбительное.
«Идиотка! Зачем полезла? Никто ведь спасибо не скажет». Но друзья и близкие — это сфера моих интересов. Когда обижают их — обижают меня.
Уже приготовилась к тому, что завтра меня подкараулят где-нибудь, и я получу по полной. Но случился неожиданный поворот. На следующий день в мою дверь постучали. Я открыла. За ней стояла Оксанка — хозяйка самой страшной собаки в нашем дворе и лучшая подружка «отвергнутой».
Девочка была сильной и крепкой — не каждый в 14 лет овчарку удержит. Оксанку то мы больше всего и опасались.
«Пойдем с собаками гулять!» — позвала она.
Может, у «отвергнутой» и были какие-то планы мести насчет меня, но Оксанка поставила на них жирную точку. Позвав меня гулять, она явно дала всем понять, что я теперь под её защитой. Думаю, ей просто тоже надоел весь это балаган.
Так все и закончилось. Мы с Оксанкой стали хорошими приятельницами. Часто вместе гуляли, а мой обезбашенный пудель был единственным, кто не боялся её свирепой «Джеги».
Вторая история произошла с моей дочерью. Ей было 10, мы жили тогда в Омске. Она гуляла с подругами во дворе и вдруг позвонила мне вся в слезах.
«Мама, — сказала она.— Мы с Катей поругались. Она пожаловалась на меня своему отцу. Сейчас он приедет со мной разбираться».
Мне стало смешно. Что ж там за папаша, который с десятилетними девчонками на разборки приезжает?
Но дочери было не до смеха. Оказывается, папаша этот уже приезжал и угрожал какой-то девочке, если она ещё раз как-то не так посмотрит на его дочь.
«Мама, я боюсь!» — призналась Полина. Ей ужасно хотелось спрятаться дома. Но я заставила её остаться во дворе и спокойно ждать.
«Я — рядом, — сказала я. — Никто тебя в обиду не даст. Но ты ни за что не должна показывать, что боишься. Если её отец появится и сделает хоть шаг в твою сторону, сразу звони мне. Я выйду».
Не знаю, чего ей стоило это ожидание. Десятки детских глаз внимательно наблюдали, как маленькая худенькая девочка дожидается на разборки взрослого мужика.
Но он так и не приехал. Зато через полчаса во двор вернулась Катя. Она подошла к Полине и протянула ей большой чупа-чупс. Видимо, это был знак уважения и примирения.
Совсем недавно дочь поблагодарила меня за то, что я научила её тогда не быть жертвой.
В новой школе, ей опять пришлось столкнуться с агрессией сверстников. Дети часто проверяют друг друга на прочность. Но она снова не отступила, не показала слабину. Хулиганы сами прекратили к ней цепляться и стали обходить стороной.
Я против любой агрессии. Я за мир во всем мире. Но иногда надо уметь обозначить свои границы, дальше которых другие не имеют право заходить.
Не быть жертвой для меня, это не только быть готовой постоять за себя и близких. Это ещё и ответственность за свою жизнь и свое благополучие, а не зависимость от обстоятельств.
